– О нет, – воскликнула Лидия. – Кто-то умер? Телеграммы посылают только тогда, когда кто-то умирает. Неожиданно, в ужасной катастрофе или от болезней.
– Замолчи, Лидия! – прикрикнула на дочь миссис Маккензи.
– Прочти. – Голос Джозефа чуть окреп. – Прочти, Констанс, вслух.
– Хорошо, – неуверенно произнесла Констанс, чувствуя, как тревожно забилось сердце. – «Мистеру Джозефу Смиту, Юнион-клуб».
– Дальше и погромче.
Глаза Констанс торопливо пробежали начало текста на бланке телеграммы.
– «Уведомляем вас о смерти герцога Миллингтона». Кто такой герцог Миллингтон? Джозеф, ты знаешь его?
Джозеф покачал головой и с благодарностью принял из рук горничной стакан воды.
– Читай дальше, – отпив глоток, промолвил он.
– Посмотрим, что дальше. Что-то о наследовании… или преследовании… Здесь стерто. А вот дальше: «…уведомляем мистера Джозефа Смита из…»– я не могу даже произнести это длинное слово.
– Это город в Уэльсе, где я родился. Читай дальше.
– «…мистера Джозефа Смита из города с длинным названием… в Уэльсе, о том, что он является единственным наследником титула, поместья и всех обязанностей и привилегий…» – Голос Констанс прервался. – Джозеф, – пробормотала она растерянно, – ты герцог.
– Кэтлин, принеси мисс Ллойд воды, – крикнула горничной миссис Маккензи.
Маленькая Лидия была в полном восторге.
– Воображаю, что будет с Эми ван дер Брюн, когда я ей скажу, что наша гувернантка герцогиня!
Констанс часто заморгала и протянула руку к Джозефу.
– Надеюсь, это не очередная игра?
Он покачал головой и собрался было ответить, как вдруг увидел, что Констанс пошатнулась и вот-вот упадет. Он едва успел подхватить ее, прежде чем она грохнулась на ковер.
– Все в порядке, – авторитетно сказала Лидия. – Благородные дамы всегда падают в обморок… – Девочка хихикнула, завидев, как Джозеф нежно гладит Констанс по щеке.
В это время горничная принесла стакан воды, а миссис Маккензи удивленно покачала головой, повторив слова дочери:
– Воображаю, что будет с Эми ван дер Брюн!
Дворец Сент-Джеймс
Лондон, Англия
– Ты уверен, что тебе не следует быть рядом со мной? – Констанс сжала руку мужа, другой подхватив конец длинного шлейфа своего платья.
Джозеф ободряюще улыбнулся ей:
– Уверен. Это ты должна сделать сама. Там будет совсем мало придворных. Принц увез с собой в Индию почти всю королевскую свиту. С тобой ничего не случится. Ведь я же выжил. Мне пришлось облачиться в панталоны и позаботиться о туфлях с пряжками.
– Тебе этот костюм был очень к лицу.
– Разве? Вот не ожидал.
– Ты выглядел как маленький принц.
– Ты неосторожна, – предупредил ее муж. – Позволь мне вынуть одно перо из твоих волос. – Он легонько коснулся перьев, приколотых платиновым гребнем, который он подарил жене в это утро.
– Пожалуйста. А то я ненароком начну терять оперение.
Громкий смех герцога Миллингтона эхом разнесся в галерее, где будущие столпы общества ждали своей очереди быть представленными королеве Виктории. Они с недоумением посмотрели на красивого молодого герцога.
– Кто он? – справлялись они друг у друга. – Как ему удалось после изгнания так быстро, без особых усилий, снова вернуться?
Он известен своим трудолюбием. Тихий, прилежный молодой человек, пекущийся о менее счастливой части общества. В его прошлом было что-то достойное порицания, какие-то осложнения, но все потом выяснилось. Не иначе как в этом повинна какая-нибудь скандальная лондонская газета.
Говорили об исключительном чувстве долга у молодого герцога и о том, что сейчас он удвоил свои усилия в этом отношении, объединив свои силы с младшим сыном герцога Боллсбриджа, недавно избранного в парламент. Тот уже успел зарекомендовать себя яркими выступлениями в парламентских дебатах. Вдвоем они становились политической силой, с которой нельзя было не считаться. Не говоря уже о том, что молодой лорд Гастингс оказался ценной находкой для лондонских художественных кругов и его полотна были приняты Королевской академией художеств для предстоящей выставки.
Но больше всего светское общество привлекла сама личность молодого герцога. Все находили его обаятельным. После его женитьбы на Констанс – бракосочетание было весьма скромным – все вдруг стали искать дружбы с этой необычайной парой и удивлялись, почему никто не замечал этого удивительно красивого человека до того, как он унаследовал титул и состояние от какого-то дальнего родственника. Кстати, на поиски молодого наследника ушел целый год. Амбициозные мамаши горестно сетовали на судьбу и потерянный шанс для своих дочерей, а тем оставалось только печально вздыхать, наблюдая, какими глазами молодой герцог смотрит на свою красавицу жену.
– Почему у моего платья должно быть такое глубокое декольте? – шепотом спросила Констанс.
– По той же причине, по которой мне пришлось надеть панталоны и туфли с пряжками. – Джозеф задержал руку на ее голом плече, легонько поглаживая большим пальцем изящную линию ее шеи.
Констанс, глотнув воздуха, испуганно посмотрела на мужа.
– Джозеф, – тихо прошептала она.
– Констанс, – хрипло промолвил Джозеф, сделав вид, что проверяет ее колье, – как ты думаешь, наше исчезновение кто-нибудь заметит?
Губы его коснулись щеки Констанс, она закрыла глаза.
– Констанс, герцогиня Миллингтон! – послышался голос, похожий на трубный глас; прозвучал он из двери в конце дворцовой галереи.
– Герцогине Миллингтон сейчас будет дурно, и от этого могут пострадать башмаки ее супруга, – простонала Констанс.
– Не вздумай испортить мне ботинки. Это последняя пара, которая наконец мне впору. Чтобы раздобыть их, понадобились усилия одной богатой герцогини.
– Джозеф, мне действительно дурно.
– Успокойся и только следуй за этим джентльменом в дурацких шелковых одеждах. Мы бывали и не в таких переделках, Констанс. Я буду ждать тебя в другом конце галереи, а затем нам надо успеть еще хотя бы на один из двух балов.
– Если мне не станет совсем худо.
– Что ж, это несколько омрачает наш праздник.
– Джозеф…
Осторожно взяв ее за подбородок, он поднял ее лицо и пристально посмотрел ей в глаза.
– Помни, Констанс, я люблю тебя. До нашей встречи с тобой, можно сказать, я вообще не жил. Ты спасла меня от одиночества, когда я общался лишь с книгами и стаканом доброго вина. Я обожаю тебя, я люблю тебя каждой клеточкой своего тела, ты завладела каждым уголком своей души. Я всегда буду любить тебя.
